Неточные совпадения
Первое время, вместо спокойствия и отдыха,
попав на эти
страшные, с ее точки зрения, бедствия, Дарья Александровна была в отчаянии: хлопотала изо всех сил, чувствовала безвыходность положения и каждую минуту удерживала слезы, навертывавшиеся ей на глаза.
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался
спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику
страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут
палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «
Спи, Васька,
спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
И Степан Аркадьич встал и пошел вниз к новому начальнику. Инстинкт не обманул Степана Аркадьича. Новый
страшный начальник оказался весьма обходительным человеком, и Степан Аркадьич позавтракал с ним и засиделся так, что только в четвертом часу
попал к Алексею Александровичу.
При этом обстоятельстве чубарому коню так понравилось новое знакомство, что он никак не хотел выходить из колеи, в которую
попал непредвиденными судьбами, и, положивши свою морду на шею своего нового приятеля, казалось, что-то нашептывал ему в самое ухо, вероятно, чепуху
страшную, потому что приезжий беспрестанно встряхивал ушами.
Ей нужно было обвинять кого-нибудь в своем несчастии, и она говорила
страшные слова, грозила кому-то с необыкновенной силой, вскакивала с кресел, скорыми, большими шагами ходила по комнате и потом
падала без чувств.
— Долго же я
спал! — сказал Тарас, очнувшись, как после трудного хмельного сна, и стараясь распознать окружавшие его предметы.
Страшная слабость одолевала его члены. Едва метались пред ним стены и углы незнакомой светлицы. Наконец заметил он, что пред ним сидел Товкач и, казалось, прислушивался ко всякому его дыханию.
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и
упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только
страшного отца.
Попал я на один танцевальный так называемый вечер, — клоак
страшный (а я люблю клоаки именно с грязнотцой), ну, разумеется, канкан, каких нету и каких в мое время и не было.
Соня
упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла, прильнув головой к иссохшей груди покойницы. Полечка припала к ногам матери и целовала их, плача навзрыд. Коля и Леня, еще не поняв, что случилось, но предчувствуя что-то очень
страшное, схватили один другого обеими руками за плечики и, уставившись один в другого глазами, вдруг вместе, разом, раскрыли рты и начали кричать. Оба еще были в костюмах: один в чалме, другая в ермолке с страусовым пером.
Да, он был рад, он был очень рад, что никого не было, что они были наедине с матерью. Как бы за все это ужасное время разом размягчилось его сердце. Он
упал перед нею, он ноги ей целовал, и оба, обнявшись, плакали. И она не удивлялась и не расспрашивала на этот раз. Она уже давно понимала, что с сыном что-то ужасное происходит, а теперь приспела какая-то
страшная для него минута.
Когда Клим, с ножом в руке, подошел вплоть к ней, он увидал в сумраке, что широко открытые глаза ее налиты страхом и блестят фосфорически, точно глаза кошки. Он, тоже до испуга удивленный ею, бросил нож, обнял ее, увел в столовую, и там все объяснилось очень просто: Варвара плохо
спала, поздно встала, выкупавшись, прилегла на кушетке в ванной, задремала, и ей приснилось что-то
страшное.
Но выстрелов не слышно было в сплошном, густейшем реве и вое, маленькие булочники с крыши не
падали, и во всем этом ничего
страшного не было, а было что-то другое, чего он не мог понять.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной
пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то
страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Я там
попала в круг политиков, моя старая подруга вышла замуж за адвоката, а он — в парламенте,
страшный патриот, ненавидит немцев.
Было необыкновенно скучно и напряженно тихо в доме, но Климу казалось, что сейчас что-то
упадет со
страшным грохотом.
Ты, может быть, думаешь, глядя, как я иногда покроюсь совсем одеялом с головой, что я лежу как пень да
сплю; нет, не
сплю я, а думаю все крепкую думу, чтоб крестьяне не потерпели ни в чем нужды, чтоб не позавидовали чужим, чтоб не плакались на меня Господу Богу на
Страшном суде, а молились бы да поминали меня добром.
Но следующие две, три минуты вдруг привели его в память — о вчерашнем. Он сел на постели, как будто не сам, а подняла его посторонняя сила; посидел минуты две неподвижно, открыл широко глаза, будто не веря чему-то, но когда уверился, то всплеснул руками над головой,
упал опять на подушку и вдруг вскочил на ноги, уже с другим лицом, какого не было у него даже вчера, в самую
страшную минуту.
О, пусть, пусть эта
страшная красавица (именно
страшная, есть такие!) — эта дочь этой пышной и знатной аристократки, случайно встретясь со мной на пароходе или где-нибудь, косится и, вздернув нос, с презрением удивляется, как смел
попасть в первое место, с нею рядом, этот скромный и плюгавый человечек с книжкой или с газетой в руках?
Так продолжалось до одного
страшного случая: она
упала с нашей лестницы, не высоко, всего с трех ступенек, но она выкинула, и болезнь ее продолжалась почти всю зиму.
Пока моряки переживали свою «
страшную» минуту, не за себя, а за фрегат, конечно, — я и другие, неприкосновенные к делу, пили чай, ужинали и, как у себя дома, легли
спать. Это в первый раз после тревог, холода, качки!
Вернувшись из клуба домой, Привалов не
спал целую ночь, переживая
страшные муки обманутого человека… Неужели его Зося, на которую он молился, сделается его позором?.. Он, несмотря на все семейные дрязги, всегда относился к ней с полной доверенностью. И теперь, чтобы спуститься до ревности, ему нужно было пережить
страшное душевное потрясение. Раньше он мог смело смотреть в глаза всем: его семейная жизнь касалась только его одного, а теперь…
Когда
страшный и премудрый дух поставил тебя на вершине храма и сказал тебе: «Если хочешь узнать, Сын ли ты Божий, то верзись вниз, ибо сказано про того, что ангелы подхватят и понесут его, и не
упадет и не расшибется, и узнаешь тогда, Сын ли ты Божий, и докажешь тогда, какова вера твоя в Отца твоего», но ты, выслушав, отверг предложение и не поддался и не бросился вниз.
Оказалось, что первым проснулся Дерсу; его разбудили собаки. Они все время прыгали то на одну, то на другую сторону костра. Спасаясь от тигра, Альпа бросилась прямо на голову Дерсу. Спросонья он толкнул ее и в это время увидел совсем близко от себя тигра.
Страшный зверь схватил тазовскую собаку и медленно, не торопясь, точно понимая, что ему никто помешать не может, понес ее в лес. Испуганная толчком, Альпа бросилась через огонь и
попала ко мне на грудь. В это время я услышал крик Дерсу.
После
страшной внутренней борьбы я рванулся, вскочил на ноги и тотчас
упал на землю.
Река Аохобе. — Лудева. — Береговая тропа. —
Страшный зверь. — Три выстрела. — Бегство. — Бурый медведь. — Трофей, закопанный в землю. — Дерсу по следам восстанавливает картину борьбы с медведем. — Возвращение на бивак. — От реки Мутухе до Сеохобе. — Река Мутухе. — Отставшие перелетные птицы. — Лежбище сивучей. — Злоупотребление огнестрельным оружием. —
Пал. — Поиски бивака. — Дым и холодные утренники. — Озера около реки Сеохобе. — Хищничество китайцев
И вот должна явиться перед ним женщина, которую все считают виновной в
страшных преступлениях: она должна умереть, губительница Афин, каждый из судей уже решил это в душе; является перед ними Аспазия, эта обвиненная, и они все
падают перед нею на землю и говорят: «Ты не можешь быть судима, ты слишком прекрасна!» Это ли не царство красоты?
Необыкновенно даровитый человек, обладавший
страшной эрудицией, он, как средневековые рыцари, караулившие богородицу,
спал вооруженный.
Как-то вечером Матвей, при нас показывая Саше что-то на плотине, поскользнулся и
упал в воду с мелкой стороны. Саша перепугался, бросился к нему, когда он вышел, вцепился в него ручонками и повторял сквозь слезы: «Не ходи, не ходи, ты утонешь!» Никто не думал, что эта детская ласка будет для Матвея последняя и что в словах Саши заключалось для него
страшное пророчество.
И чудится пану Даниле (тут он стал щупать себя за усы, не
спит ли), что уже не небо в светлице, а его собственная опочивальня: висят на стене его татарские и турецкие сабли; около стен полки, на полках домашняя посуда и утварь; на столе хлеб и соль; висит люлька… но вместо образов выглядывают
страшные лица; на лежанке… но сгустившийся туман покрыл все, и стало опять темно.
Но торжеством его искусства была одна картина, намалеванная на стене церковной в правом притворе, в которой изобразил он святого Петра в день
Страшного суда, с ключами в руках, изгонявшего из ада злого духа; испуганный черт метался во все стороны, предчувствуя свою погибель, а заключенные прежде грешники били и гоняли его кнутами, поленами и всем чем ни
попало.
И
страшного, кажется, в нем мало, а непреодолимый ужас
напал на него.
Одиноко сидел в своей пещере перед лампадою схимник и не сводил очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб, в который ложился
спать вместо постели. Закрыл святой старец свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного,
страшного вида. Изумился святой схимник в первый раз и отступил, увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились;
страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо.
Отец был человек глубоко религиозный, но совершенно не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения
страшных рассказов в значительной степени рассеивали наши кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением,
падало в мое сознание. И мне казалось, что кто-то бьется и стучит за стеклом нашего окна…
Однажды, когда он
спал после обеда в кухне на полатях, ему накрасили лицо фуксином, и долго он ходил смешной,
страшный: из серой бороды тускло смотрят два круглых пятна очков, и уныло опускается длинный багровый нос, похожий на язык.
Это Воеводская
падь; здесь одиноко стоит
страшная Воеводская тюрьма, в которой содержатся тяжкие преступники и между ними прикованные к тачкам.
Небольшая голова, но громадная
пасть, вооруженная многочисленными острыми зубами, маленькие глаза с светлыми пятнами позади их, в которых застыло выражение жестокости и злобы, придавали ей действительно
страшный и отталкивающий вид.
Страшный испуг
напал на меня наконец и не оставлял и в следующие затем дни.
Он хотел подняться, но только застонал, — левая нога, которою он ударил Спирьку, была точно чужая, а
страшная боль в лодыжке заставила его застонать. Самойло Евтихыч
пал ничком, его окружили и начали поднимать.
И Лиза и Бертольди охотно остались ночевать у Полиньки; а так как ни Лиза, ни Бертольди
спать не ложились, а Полинька лежала в блузе, то и доктор с Помадою остались проводить эту
страшную ночь вместе.
Он стоял около своего номера, прислонившись к стене, и точно ощущал, видел и слышал, как около него и под ним
спят несколько десятков людей,
спят последним крепким утренним сном, с открытыми ртами, с мерным глубоким дыханием, с вялой бледностью на глянцевитых от сна лицах, и в голове его пронеслась давнишняя, знакомая еще с детства мысль о том, как страшны спящие люди, — гораздо
страшнее, чем мертвецы.
Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же берег стал уходить из глаз моих, когда мы
попали на стрежень реки и
страшная громада воды, вертящейся кругами, стремительно текущей с непреодолимою силою, обхватила со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, — я не мог долее выдерживать, закричал, заплакал и спрятал свое лицо на груди матери.
Как скоро весть об этом событии дошла до нас, опять на несколько времени опустел наш дом: все сбегали посмотреть утопленника и все воротились с такими
страшными и подробными рассказами, что я не
спал почти всю ночь, воображая себе старого мельника, дрожа и обливаясь холодным потом.
— Мамаша, где мамаша? — проговорила она, как в беспамятстве, — где, где моя мамаша? — вскрикнула она еще раз, протягивая свои дрожащие руки к нам, и вдруг
страшный, ужасный крик вырвался из ее груди; судороги пробежали по лицу ее, и она в
страшном припадке
упала на пол…
Как сейчас вижу: сквозь дверную щель в темноте — острый солнечный луч переламывается молнией на полу, на стенке шкафа, выше — и вот это жестокое, сверкающее лезвие
упало на запрокинутую, обнаженную шею I… и в этом для меня такое что-то
страшное, что я не выдержал, крикнул — и еще раз открыл глаза.
От этого, понятно, зáмок казался еще
страшнее, и даже в ясные дни, когда, бывало, ободренные светом и громкими голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели черные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь,
падали вниз, будя гулкое эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго еще стояли стук, и топот, и гоготанье.
Бек-Агамалов отошел на два шага от глиняного болвана, впился в него острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув шашкой высоко в воздухе,
страшным, неуловимым для глаз движением, весь
упав наперед, нанес быстрый удар. Ромашов слышал только, как пронзительно свистнул разрезанный воздух, и тотчас же верхняя половина чучела мягко и тяжело шлепнулась на землю. Плоскость отреза была гладка, точно отполированная.
В общей камере он жил среди двадцати человек, как будто был один, никого не видел, ни с кем не говорил и всё так же мучался. Особенно тяжело ему было, когда все
спали, а он не
спал и попрежнему видел ее, слышал ее голос, потом опять являлись черные с своими
страшными глазами и дразнили его.
И что всего грустнее, это
страшное слово
падает не на здоровый организм, а на действительную рану, рану глубокую и вечно болящую.
Как усну, а лиман рокочет, а со степи теплый ветер на меня несет, так точно с ним будто что-то плывет на меня чародейное, и
нападает страшное мечтание: вижу какие-то степи, коней, и все меня будто кто-то зовет и куда-то манит: слышу, даже имя кричит: «Иван!
Но в это мгновение, еще сквозь закрытые веки, его глаза поразил красный огонь, и с
страшным треском что-то толкнуло его в середину груди; он побежал куда-то, спотыкнулся на подвернувшуюся под ноги саблю и
упал на бок.